Адвокат в процессе о налоговом преступлении

Лучше всего, когда защита со стороны адвоката по делу в сфере экономики, в том числе и по делам о налоговых преступлениях, начинается с момента возбуждения такого дела органом предварительного следствия или прокурором. А в идеале — с момента начала доследственной проверки налоговой полицией после передачи ей материалов от налогового органа. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст.199 УК РФ, расследуются органами налоговой полиции. Началом расследования, как правило, является вынесение постановления о возбуждении уголовного дела.

Поскольку субъектом налогового преступления является конкретное физическое лицо, то и постановление о возбуждении уголовного дела должно содержать указание на это лицо.

Данное положение имеет большое процессуальное значение, суть которого сводится к следующему: человек, в отношении которого возбуждено уголовное дело, фактически становится подозреваемым в совершении преступления. Процессуальное же положение подозреваемого значительно выгоднее и лучше, нежели, например, свидетеля.

В соответствии со ст.52 УПК РСФСР подозреваемый прежде всего имеет право на защиту. Он вправе также знать, в чем он подозревается; давать объяснения; представлять доказательства; заявлять ходатайства; знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, а также с материалами, направляемыми в суд в подтверждение законности и обоснованности применения к нему заключения под стражу в качестве меры пресечения; заявлять отводы; приносить жалобы на действия и решения лица, производящего дознание, следователя, прокурора и т.д.

Конечно же, свидетель таких прав не имеет. И если следователь ведет первоначальные допросы с лицом, который в перспективе планируется стать обвиняемым по делу, как со свидетелем, то такие следственные действия по ходатайству адвоката судом могут быть признаны не имеющими доказательственного значения. Но для следователя это не так и важно. Главное — он получил признательные показания, на которых впоследствии выстраивает свою следственную тактику, планирует новые следственные действия, изобличает в совершении преступления других лиц.

Показания, полученные при допросе подозреваемого в качестве свидетеля, да еще без участия адвоката, нередко являются ошибочными, самооговором.

Сказывается психологическая атмосфера их получения (внезапность вызова или доставки в полицию, непривычность общения со следователем, страх и т.д), недостаточная подготовка допрашиваемого в силу отсутствия необходимых документов, консультантов, порой слабое представление о предмете разговора со следователем, иногда прямой обман допрашиваемого лица, всевозможные «психологические ловушки», логические уловки и прочее. Такие показания даются также под страхом уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний или за отказ от дачи показаний, а иногда и вообще в результате физического или психического принуждения.

Нередко именно в первые дни расследования по делу органы следствия получают «нужные им» признательные показания от допрашиваемых лиц, официально не признанных подозреваемыми, но таковыми являющимися в силу своего правового статуса (руководители предприятий, главные бухгалтеры и т.д.). На этих показаниях, полученных под страхом уголовной ответственности за дачу ложных показаний, а иногда в результате принуждения, к сожалению, часто базируются обвинение и судебный приговор. Изменение показаний в суде, как правило, толкуется как желание подсудимого смягчить свою вину, уклониться от ответственности и т.д.

Чтобы этого не допустить, адвокат должен присутствовать при всех допросах или иных следственных действиях с участием клиента. Это следует делать даже в случаях, если ваш подопечный не фигурирует в роли подозреваемого, но понимает, что возбуждение дела влечет для него серьезные последствия или существенным образом сказывается на его положении.

Доступ к адвокату с момента возбуждения уголовного дела как неотъемлемая гарантия права на защиту предусмотрен ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также ст.ст.5, 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым каждому арестованному или задержанному предоставляется возможность защищать себя лично или через выбранного им самим защитника.

Рассматривая право обвиняемого на получение помощи адвоката, Европейский Суд по правам человека сформулировал ряд положений, согласно которым отказ задержанному в доступе к адвокату в течение первых часов допросов полицией в ситуации, когда праву на защиту мог быть нанесен невосполнимый ущерб, является — каким бы ни было основание такого отказа — несовместимым с правами обвиняемого. При этом под обвинением в данном контексте Европейский Суд трактует не только официальное уведомление об обвинении (например, в наших условиях этим уведомлением являются — постановление о задержании в качестве подозреваемого или о предъявлении обвинения), но и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления.

Названную выше норму международного права 27 июня 2000 г. подтвердил и Конституционный Суд России, который в Постановлении по делу о проверке конституционности положений ч.1 ст.47 и ч.2 ст.51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина Маслова В.И. признал не соответствующими Конституции РФ положения процессуального закона, согласно которым адвокат к подзащитному мог быть допущен только после объявления постановления о задержании или аресте и разъяснения прав подозреваемого или после официального предъявления обвинения.

Теперь подозреваемый, даже если он и не назван таковым, вправе пользоваться помощью защитника с самых первых минут предварительного следствия по его уголовному делу, а также вправе реализовывать иные указанные выше права (ст.52 УПК РСФСР).

Но что делать, если в постановлении о возбуждении уголовного дела не указано вообще никаких фамилий или названы совершенно другие лица?

Отчасти на этот вопрос мы уже ответили. Здесь определяющим моментом служит следующий критерий: если самим ходом доследственной проверки или расследования уголовного дела в отношении лица будут применяться меры, связанные с подозрением в совершении преступления, требования пояснений по конкретным деяниям с участием этого лица, в которых допрашиваемый усматривает состав преступления, частые вызовы в налоговую полицию и прочее, то такое лицо является подозреваемым, а значит, вправе заявить ходатайство об ознакомлении его с соответствующими правами и воспользоваться услугами защитника.

Ну, а если ходатайство не удовлетворено?

В таком случае, если в последующем этому лицу все же предъявят обвинение, то все предыдущие следственные действия, проводившиеся с ним органом следствия или прокурором как со свидетелем, в соответствии с ч.3 ст.69 УПК РСФСР не могут быть положены в основу доказательственной базы по делу, так как они были получены с нарушением закона (т.е. с нарушением права на защиту). При этом речь может идти не только о протоколах допросов, очных ставок, но и об актах ревизий, экспертиз, проверочных действиях, о протоколах осмотра и прочих документах, при составлении которых принимал участие подозреваемый.

Очень важно, чтобы такое участие подозреваемого было зафиксировано в названных документах, чтобы в них нашло отражение мнение (заявление, уточнение в протоколе) подозреваемого о нарушенных правах и имелась его подпись.

В последующем, например, в судебном заседании о таких «доказательствах» адвокат не преминет сделать заявление о том, что они не обладают свойствами относимости и допустимости и не могут рассматриваться в качестве доказательств по уголовному делу.

Необходимо также иметь в виду, что если при рассмотрении дела в суде первой инстанции выяснится, что в материалах дела имеются протоколы допросов, проведенные без участия адвоката, уже допущенного в процесс, то такие протоколы не могут быть признаны надлежащими доказательствами. Верховный Суд РФ 15 мая 1996 г., рассмотрев дело в кассационном порядке в отношении гражданина К., вполне обоснованно пришел к выводу о том, что ограничение прав адвоката на предварительном следствии влечет нарушение прав обвиняемого. (См. Бюллетень Верховного Суда РФ 1996 г., N 8).

Но в конечном итоге адвокат к делу допущен.

Теперь он выступает, можно сказать, в двух ипостасях: и как юрист предпринимательской структуры (хозяйственного общества, кооператива, общественного объединения при совершении им в соответствии с уставом хозяйственных сделок и других субъектов предпринимательской деятельности), и как защитник конкретного физического лица, на которого пала тень подозрения в нарушении налогового законодательства. Умение совмещать в себе эти роли, быть в один и тот же момент грамотным налоговиком-хозяйственником со знанием тонкостей бухгалтерского учета, и процессуалистом уголовно-правовиком — это самое необходимое качество современного адвоката, участвующего в предварительном следствии или в суде по налоговому преступлению.

Еще одной особенностью участия адвоката в делах о преступлениях в сфере экономики вообще и в налоговой сфере в частности является так называемый социальный имидж защиты. К сожалению, этот имидж не всегда благорасположен к защитнику и его клиентам и зачастую негативен. Адвокату, помимо конкретной экономико-правовой аргументации по делу, приходится умело преодолевать и такую вот психологическую предубежденность, предвзятость, тенденциозность государственных органов и их должностных лиц. И многое здесь зависит не столько от юридических познаний, сколько от такта, вежливости, культуры, адвокатской этики, жизненного опыта, мудрости адвоката.

Если обвиняющая сторона «рубит с плеча», то это еще не значит, что адвокат в своей защитительной тактике должен защищаться от этих наскоков подобным же образом. Такие приемы по налоговым преступлениям, как правило, не проходят. Тягаться с правоохранительными органами их же методами по делам об экономических преступлениях (грубость, бестактность, силовой напор и т.д.) — дело не особенно эффективное. Хотя и здесь бывают исключения, и свою методику защиты адвокат определяет и выбирает всегда индивидуально, исходя из конкретных обстоятельств дела. На все случаи жизни никто никогда не сможет выработать и порекомендовать соответствующих правил.

Однако в любом случае приоритетными остаются интеллектуальные способы ведения «борьбы» за cвоего клиента. Дела по экономическим, в т.ч. налоговым преступлениям — это арена состязания интеллектов, а не игра в поддавки.

Итак, определим основные принципы защитительной работы адвоката по налоговым преступлениям. Это:

1) экономическая (финансовая, с бухгалтерским налоговым уклоном) направленность контрдоводов защиты;
2) интеллектуальное противодействие обвинению;
3) умелое оформление своей позиции, не противоречащее уголовно-процессуальному закону и соответствующее ему;
4) упредительный характер всех действий адвоката;
5) такт и выдержанность в отстаивании интересов клиента.

Примером практического применения этих принципов защиты может служить участие адвоката по уголовному делу, возбужденному налоговой полицией Москвы в отношении руководителей фирмы «Инвестор», зарегистрированной в Республике Калмыкия. Учредители и руководители этой фирмы в целях минимизации налоговых платежей вступили в договорные отношения с Министерством инвестиционной политики республики, перед которым предприятие обязалось участвовать в инвестициях при строительстве международного бизнес-центра «Сити Чесс» в г.Элисте. А Министерство предоставляло предприятию ряд существенных льгот по уплате местных и региональных налогов.

В последующем предприятие заключило два договора комиссии в г. Москве, по которым при работе его представителей в столице не был уплачен налог на содержание жилья и объектов социального назначения. Налоговая полиция самостоятельно, без участия налоговой инспекции, проверив бухгалтерскую отчетность предприятия в г.Москве, признала, что сумма неуплаченного налога составляет более 2 тысяч МРОТ и возбудила уголовное дело.

Работники предприятия сразу обратились за юридической помощью к адвокату, который, изучив имеющиеся на предприятии ксерокопии бухгалтерских документов (подлинники были изъяты налоговой полицией, а банковские счета арестованы), пришел к выводу о допущенных полицией счетных и методических ошибках при расчете суммы причиненного вреда и написал официальное заявление прокурору административного округа о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления.

Однако, как и следовало ожидать, прокурор не стал вдаваться в тонкости расчетов, а также в законодательное обоснование возбуждения дела и в удовлетворении ходатайства отказал, потребовав лишь от следователя назначить документальную проверку. Таковая была назначена. Однако ее проведение было поручено тому же органу, действия которого обжаловались, — налоговой полиции, возбудившей дело.

С первых шагов прокурор таким образом показал свою явную заинтересованность в покрывательстве нарушителей из налоговой полиции и незаинтересованность в защите предпринимателей. Что и говорить, «око-то государево».

В таких условиях адвокат определил и начал интеллектуальную атаку на бездействие прокуратуры, финансовую и юридическую безграмотность налоговой полиции. Помимо нескольких принципиальных заявлений и жалоб, направленных в прокуратуру, адвокат по собственной инициативе организовал и провел совместно с привлеченными им юристами-налоговиками правовую экспертизу, которая подтвердила отсутствие в действиях руководства фирмы какого-либо налогового преступления. Материалы экспертизы (юридическое заключение) вместе с очередной жалобой были направлены надзирающему за законностью следствия прокурору, который в конечном итоге, изучив материалы, принял решение о прекращении уголовного преследования руководителей фирмы за отсутствием состава преступления.

Конечно же, успешному завершению этого дела способствовала не только грамотная и принципиальная позиция адвоката, но и вовремя принятое решение о его привлечении к делу подозреваемых в совершении преступления руководителей фирмы, хотя официально они проходили по делу как свидетели.