Опознали. Осудили?

Закон предоставляет следователю право в случае необходимости предъявить лицо или предмет для опознания свидетелю, потерпевшему, подозреваемому или обвиняемому. Однако данное право часто используется следователями довольно своеобразно.

Предъявление объекта для опознания — это следственное действие, производимое с целью установления сходства предъявляемого объекта с образом, запечатленным в памяти опознающего, либо отличия от этого образа.

В соответствии со ст.164 УПК РСФСР обязательным правилом проведения опознания является предварительный допрос опознающего об обстоятельствах, при которых тот наблюдал соответствующее лицо или предмет (при каких условиях, сколько времени, в связи с каким событием и т.п.), а также о приметах и особенностях, по которым он может произвести опознание. Например, выяс няется, каково состояние зрения и слуха опознающего, насколько хорошо он помнит объект, подлежащий опознанию. Опознающего также спрашивают, какие характерные приметы и особенности имеет объект, может ли кто-нибудь подтвердить его показания о характерных приметах и особенностях объекта. Если речь идет о вещах, принадлежащих опознающему, то выясняется, располагает ли он какими-либо доказательствами принадлежности ему этих вещей.

Перечисленные обстоятельства очень важны для защиты. Ведь, обнаружив противоречия либо несоответствия в показаниях опознающего, данных им на предварительном допросе и в ходе проведения опознания, результаты последнего можно поставить под сомнение или заявить ходатайство об исключении их из доказательственной базы.

Гарантией достоверности результатов опознания является соблюдение процессуального порядка его производства и фиксации, который определен ст.ст.165 и 166 УПК РСФСР. Так, следователь обязан предъявлять объекты для опознания в натуре и лишь при невозможности сделать это показать опознающему фотографию объекта. К сожалению, зафиксированная в УПК невозможность предъявить объект в натуре позволяет следователю даже при реальной возможности натурального предъявления объекта эту возможность не использовать. Например, чтобы избежать оформления большого количества документов, стояния в очереди и других значительных затрат времени, которые неизбежны при организации опознания подследственного в СИЗО, следователи часто предпочитают провести его опознание по фотографии, тем более если последняя уже имеется. Однако исходя из смысла ст.165 УПК РСФСР такое опознание уже является нарушением.

Предъявлять объек-ты опознающему нужно в группе однородных объектов. Данное требование следователю соблюсти довольно трудно в силу частого отсутствия у него однородных объектов. Поэтому, например, при опознании шерстяного ковра ручной работы этот ковер кладется в ряду синтетических одеял, а перочинный нож — в ряду столовых ножей и т.д., что также является нарушением.

Правило о предъявлении объекта опознания в ряду однородных не распространяется на опознание трупов, что, с моей точки зрения, неправильно. Ведь труп часто на момент опознания уже имеет элементы разложения, в особенности в лицевой части, в результате чего его опознание явно затруднено. К тому же лица, опознающие родственника, обычно находятся в таком состоянии, что не могут адекватно оценить внешние признаки опознаваемого. Выделив взглядом какой-то один элемент — например, одежду, — они на этом основании удостоверяют личность покойного, забывая, что одежда выпускается огромными партиями, носится годами, так что возможны любые комбинации совпадений.

Очень характерна и такая ситуация. У подозреваемого в грабеже, разбое или краже, задержанного спустя длительное время после их совершения, изъяты только мелкие предметы одноразового пользования, например зажигалка, шариковая авторучка, маникюрный наборчик в виде брелока и т.д. Эти предметы продаются в каждом киоске и не обладают никакими индивидуальными признаками, однако именно они предъявляются в качестве объектов для опознания, результаты которого ложатся в основу обвинительного заключения.

Следователь обязан предупредить опознающего об ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Это положение не относится к подозреваемым и обвиняемым, т.к. они не несут ответственности за дачу ложных показаний. В то же время согласно ст.51 Конституции РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. Данная статья Конституции РФ также гласит, что федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания. На практике следователи отнюдь не всегда разъясняют опознающему вышеназванное требование. Боясь напугать опознающего словами об ответственности и тем самым заставить его более критично относиться к своему восприятию опознаваемого объекта, они нередко, не давая никаких пояснений, буквально «подсовывают» протокол на подпись без ознакомления опознаваемого с текстом.

В процессе проведения опознания следователь не имеет права задавать наводящие вопросы опознающему. И, как правило, следователи их не задают. Однако довольно часто следователь уже после того, как опознающий заявил, что никого из присутствующих никогда не видел или не уверен в том, что это именно тот человек или предмет, настаивает на том, чтобы опознающий посмотрел на объект еще раз, вспомнил показания, которые он давал до опознания, напоминает опознающему об ответственности за отказ от дачи показаний, т.е., по сути, оказывает морально-психологическое давление, что также является нарушением процедуры опознания.

Естественно, следователь обязан выяснить приметы и особенности, по которым опознающий узнал предъявляемый ему объект. Упущения же следователя, предварительно подробно не допросившего потерпевшего о приметах и особенностях лиц, предъявляемых для опознания, Верховный Суд РФ вообще рассматривает как грубое нарушение норм уголовно-процессуального закона (Бюллетень ВС РФ, 1994, N 5, с.14).

На опознании для удостоверения его хода и результатов обязательно должны присутствовать понятые. В соответствии со ст.135 УПК РСФСР в качестве понятых могут быть вызваны любые не заинтересованные в деле граждане. За неимением под руками других, следователи довольно часто берут в качестве понятых лиц, задержанных за мелкие правонарушения, порой находящихся в состоянии алкогольного опьянения. Такие «понятые», во-первых, в силу нетрезвого состояния не имеют возможности наблюдать за ходом проведения опознания, а во-вторых, готовы подписать что угодно, лишь бы их побыстрее отпустили. Кроме того, их, как правило, в дальнейшем очень трудно вызвать, например, для проведения дополнительных допросов или очных ставок.

Согласно ст.ст. 141, 1411 УПК РСФСР в процессе опознания и составления протокола должны по возможности использоваться дополнительные средства фиксации (аудио- или видеозапись). На практике эти средства порой фиксируют не процедуру опознания, регламентируемую УПК, и ее результаты, а нарушения процедуры следователем. Поскольку в основу обвинения по таким делам, как грабеж, разбой и в особенности нанесение телесных повреждений, в том случае, если нападавший скрылся с места преступления и задержан позднее, зачастую кладется исключительно опознание обвиняемого потерпевшими или свидетелями, данные нарушения, зафиксированные аудио- или видеозаписью, могут решить все дело. В соответствии с ч.3 ст.68 УПК РСФСР доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст.68 настоящего Кодекса.

Лицам, осуществляющим правосудие, также необходимо помнить, что фактические данные, полученные при опознании, нельзя считать более достоверными по сравнению с другими доказательствами, в совокупности и в сопоставлении с которыми их следует оценивать (Бюллетень ВС РСФСР, 1978, N 1, с.7). К тому же никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, не имеют заранее установленной силы, а все собранные по делу доказательства подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда (ч.2 ст.71 и ч.3 ст.70 УПК РСФСР).

К сожалению, недостаточность правовых знаний у задержанных, их психологическое состояние и в связи с этим невозможность объективно оценить ситуацию не позволяют большинству из них заметить процессуальные нарушения при проведении опознания. Те же задержанные (подозреваемые, обвиняемые, подсудимые), которые увидят такие нарушения, или их адвокаты, в силу профессиональной компетентности просто обязанные это сделать, могут заявить ходатайство об исключении результатов опознания, проведенного с нарушением закона, из доказательственной базы, причем как письменно, так и устно и на любой стадии уголовного процесса до окончания прений в суде. И тогда одна из формул обвинительного уклона, которым страдают правоохранительные органы, — «опознали — осудили» — может не сработать.